Так
я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи, в роще
Джеты, в парке Анатхапиндики. Там Благословенный обратился к
монахам так: «Монахи!»
«Уважаемый»
– ответили они. Благословенный сказал следующее:
«Монахи,
представьте два дома с дверьми, и человек с хорошим зрением,
стоящий между ними, увидел бы, как люди входят и выходят,
переходят туда и обратно. Точно также, божественным глазом,
очищенным и превосходящим человеческий, я вижу как существа
умирают и перерождаются – низшие и великие, красивые и уродливые,
счастливые и несчастные. Я понимаю как существа переходят
[в иной мир] в соответствии со своими деяниями: «Эти достойные
существа, которые имели хорошее поведение телом, речью и умом,
не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений
и действовавшие под влиянием правильных воззрений, с распадом
тела, после смерти, переродились в счастливом уделе, даже
в небесном мире». Или же [так]: «Эти достойные существа, которые
имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие
благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавшие
под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после
смерти, переродились среди человеческих существ. Но эти достойные
существа, которые имели дурное поведение телом, речью и умом,
оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений
и действовавшие под влиянием неправильных воззрений, с распадом
тела, после смерти, переродились в мире духов». Или же [так]:
«Эти достойные существа, которые имели дурное поведение телом…
переродились в мире животных». Или же [так]: «Эти достойные
существа, которые имели дурное поведение телом… переродились
в состоянии лишений, в неблагом уделе, в погибели, даже в
аду».
Стражи
ада хватают такое существо за руки и приводят к царю Яме1,
говоря: «Ваше величество, этот человек плохо обращался со
своей матерью, плохо обращался со своим отцом, плохо обращался
с отшельниками, плохо обращался со жрецами. У него нет уважения
к старейшинам его клана. Пусть царь наложит на него наказание».
Небесные посланники
И тогда царь Яма спрашивает, допрашивает,
переспрашивает его насчёт первого небесного посланника: «Почтенный,
разве ты не видел первого небесного посланника, который появился
в мире?»2 Он отвечает: «Не
видел, уважаемый». Тогда царь Яма говорит: «Почтенный, неужели
ты ни разу не видел в мире лежащего на спине младенца, запачканного
своими же испражнениями и мочой?» Тот отвечает: «Видел, уважаемый».Тогда
царь Яма говорит ему: «Почтенный, неужели к тебе, умному и
зрелому человеку, никогда не приходила эта мысль: «Я тоже
подвержен рождению, я не избегу рождения. Вне сомнений, мне
лучше было бы совершать благое телом, речью, умом»? Он отвечает:
«Я не мог, уважаемый. Я был беспечным». Тогда царь Яма говорит:
«Почтенный, из-за беспечности ты не сумел совершать благое
телом, речью, и умом. Вне сомнений, с тобой поступят в соответствии
с твоей беспечностью. Но этот твой плохой поступок не был
сделан твоей матерью, твоим отцом, или же твоим братом или
твоей сестрой, или же твоими друзьями и товарищами, или же
твоими родственниками и роднёй, или же жрецами и отшельниками,
или же божествами. Этот плохой поступок был сделан тобой,
и ты сам будешь переживать его результат».
И
затем, после того как он спросил, допросил, переспросил насчёт
первого небесного посланника, царь Яма спрашивает, допрашивает,
переспрашивает его насчёт второго небесного посланника: «Почтенный,
разве ты не видел второго небесного посланника, который появился
в мире?» Он отвечает: «Не видел, уважаемый». Тогда царь Яма
говорит: «Почтенный, неужели ты ни разу не видел в мире мужчину
или женщину – восьмидесяти, девяноста, ста лет – скрючившуюся
как подкова, согнутую вдвое, опирающуюся на палку, шатающуюся,
хилую, утратившую молодость, с разбитыми зубами, седыми и
скудными волосами, плешивую, морщинистую, с покрытыми пятнами
частями тела?» Он говорит: «Видел, уважаемый».
Тогда
царь Яма говорит: «Почтенный, неужели к тебе, умному и зрелому
человеку, никогда не приходила эта мысль: «Я тоже подвержен
старению, я не избегу старения. Вне сомнений, мне лучше было
бы совершать благое телом, речью, умом»? Он отвечает: «Я не
мог, уважаемый. Я был беспечным». Тогда царь Яма говорит:
«Почтенный, из-за беспечности ты не сумел совершать благое
телом, речью, и умом… Этот плохой поступок был сделан тобой,
и ты сам будешь переживать его результат».
И
затем, после того как он спросил, допросил, переспросил насчёт второго небесного посланника, царь Яма спрашивает,
допрашивает, переспрашивает его насчёт третьего небесного
посланника: «Почтенный, разве ты не видел третьего небесного
посланника, который появился в мире?» Он отвечает: «Не видел,
уважаемый». Тогда царь Яма говорит: «Почтенный, неужели ты
ни разу не видел в мире мужчину или женщину – поражённую болезнью,
нездоровую, серьёзно больную – лежащую запачканной в собственных
испражнениях и моче, которую поднимают одни, а кладут другие?»
Он говорит: «Видел, уважаемый».
Тогда
царь Яма говорит: «Почтенный, неужели к тебе, умному и зрелому
человеку, никогда не приходила эта мысль: «Я тоже подвержен
болезням, я не избегу болезней. Вне сомнений, мне лучше было
бы совершать благое телом, речью, умом»? Он отвечает: «Я не
мог, уважаемый. Я был беспечным». Тогда царь Яма говорит:
«Почтенный, из-за беспечности ты не сумел совершать благое
телом, речью, и умом… Этот плохой поступок был сделан тобой,
и ты сам будешь переживать его результат».
И
затем, после того как он спросил, допросил, переспросил насчёт третьего небесного посланника, царь Яма спрашивает,
допрашивает, переспрашивает его насчёт четвёртого небесного
посланника: «Почтенный, разве ты не видел четвёртого небесного
посланника, который появился в мире?» Он отвечает: «Не видел,
уважаемый». Тогда царь Яма говорит: «Почтенный, неужели ты
ни разу не видел в мире то, как ловят преступника, вора, и
цари подвергают его многочисленным видам пыток. Они приказывают
хлестать его кнутами, бить бамбуком, бить дубинами; отрезать
ему руки, отрезать ему ноги, отрезать ему руки и ноги; отрезать
ему уши, отрезать ему нос, отрезать ему уши и нос. Они приказывают
подвергнуть его [пытке под названием] «котёл с кашей», «бритьё
[до состояния] отполированной раковины», «пасть Раху», «огненный
венок», «пылающая длань», «лезвия травы», «одежда из коры»,
«антилопа», «мясные крюки», «монеты», «пикелевание щёлоком»,
«крутящийся штырь», «свёрнутая подстилка». Они приказывают
облить его кипящим маслом, приказывают отдать на растерзание
собакам, приказывают насадить его заживо на кол, приказывают
отрубить ему голову мечом?» Он говорит: «Видел, уважаемый».
Тогда
царь Яма говорит: «Почтенный, неужели к тебе, умному и зрелому
человеку, никогда не приходила эта мысль: «Того, кто совершает
плохие поступки, уже здесь и сейчас [в этой жизни] подвергают
таким различным пыткам, так что уж говорить о том, что будет
потом? Вне сомнений, мне лучше было бы совершать благое телом,
речью, умом»? Он отвечает: «Я не мог, уважаемый. Я был беспечным».
Тогда царь Яма говорит: «Почтенный, из-за беспечности ты не
сумел совершать благое телом, речью, и умом… Этот плохой поступок
был сделан тобой, и ты сам будешь переживать его результат».
И
затем, после того как он спросил, допросил, переспросил насчёт четвёртого небесного посланника, царь Яма спрашивает,
допрашивает, переспрашивает его насчёт пятого небесного посланника:
«Почтенный, разве ты не видел пятого небесного посланника,
который появился в мире?» Он отвечает: «Не видел, уважаемый».
Тогда царь Яма говорит: «Почтенный, неужели ты ни разу не
видел в мире мужчину или женщину – мёртвую один день как,
мёртвую два дня как, мёртвую три дня как – вспухшую, мёртвенно-бледную,
истекающую нечистотами?» Он говорит: «Видел, уважаемый».
Тогда
царь Яма говорит: «Почтенный, неужели к тебе, умному и зрелому
человеку, никогда не приходила эта мысль: «Я тоже подвержен
смерти, я не избегу смерти. Вне сомнений, мне лучше было бы
совершать благое телом, речью, умом»? Он отвечает: «Я не мог,
уважаемый. Я был беспечным». Тогда царь Яма говорит: «Почтенный,
из-за беспечности ты не сумел совершать благое телом, речью,
и умом… Этот плохой поступок был сделан тобой, и ты сам будешь
переживать его результат».
И
затем, после того как он спросил, допросил, переспросил насчёт пятого небесного посланника, царь Яма замолкает.
Ад
И стражи ада пытают его пятичастным прокалыванием… 3
…Затем стражи ада бросают его в Великий ад. И вот что касается
Великого ада, монахи:
Четыре в нём угла. Построен он
С дверями четырьмя по каждой из сторон.
Заделан он железом всюду и везде,
Как и железной крышей сверху он закрыт.
И пол в нём из железа,
Раскалённый докрасна,
Длиной он в сотню лиг –
Их покрывает целиком.
Пламя, извергающееся из восточной стены Великого ада, ударяется
о его западную стену. Пламя, извергающееся из его западной
стены, ударяется о его восточную стену. Пламя, извергающееся
из его северной стены, ударяется о его южную стену. Пламя,
извергающееся из его южной стены, ударяется о его северную
стену. Пламя, извергающееся из нижней части, ударяется о верхнюю
часть. Пламя, извергающееся из верхней части, ударяется о
нижнюю часть. Там он чувствует болезненные, мучительные, пронзающие
чувства. Но всё же он не умирает, покуда этот плохой поступок
не истощит своего результата.
В
какой-то момент, монахи, по истечении долгого периода, случается
так, что открывается восточная дверь Великого ада. Он бежит
к ней быстрыми шагами. По мере того как он делает так, его
внешняя кожа горит, его внутренняя кожа горит, его плоть горит,
его сухожилия горят, его кости начинают дымиться. И точно
так оно каждый раз, как он поднимает ногу. Когда он наконец-таки
достигает двери, та захлопывается. И там он чувствует болезненные,
мучительные, пронзающие чувства. Но всё же он не умирает,
покуда этот плохой поступок не истощит своего результата.
В
какой-то момент, монахи, по истечении долгого периода, случается
так, что открывается западная… северная… южная дверь Великого
ада. Он бежит к ней быстрыми шагами… та захлопывается. И там
он чувствует болезненные, мучительные, пронзающие чувства.
Но всё же он не умирает, покуда этот плохой поступок не истощит
своего результата.
В
какой-то момент, монахи, по истечении долгого периода, случается
так, что открывается восточная дверь Великого ада. Он бежит
к ней быстрыми шагами. По мере того как он делает так, его
внешняя кожа горит, его внутренняя кожа горит, его плоть горит,
его сухожилия горят, его кости начинают дымиться. И точно
так оно каждый раз, как он поднимает ногу. Он выходит через
эту дверь.
И
сразу за Великим Адом идёт бескрайний Ад испражнений. Он туда
падает. В этом Аду испражнений существа с игловидными ртами
пробуривают его внешнюю кожу, пробуривают его внутреннюю кожу,
пробуривают его плоть, пробуривают его сухожилия, пробуривают
его кости и пожирают его костный мозг. Там он чувствует болезненные,
мучительные, пронзающие чувства. Но всё же он не умирает,
покуда этот плохой поступок не истощит своего результата.
И
сразу за Адом испражнений идёт бескрайний Ад Горящих Углей.
Он туда падает. Там он чувствует болезненные, мучительные,
пронзающие чувства. Но всё же он не умирает, покуда этот плохой
поступок не истощит своего результата.
И сразу
за Адом Горящих Углей идёт бескрайний Лес Деревьев Симбали – высотой в лигу, ощетинившийся шипами шириной в шестнадцать
пальцев – горящий, пылающий, полыхающий. Его заставляют взбираться
и спускаться с этих деревьев. Там он чувствует болезненные, мучительные, пронзающие чувства. Но всё же он не умирает, покуда
этот плохой поступок не истощит своего результата.
И сразу
за Лесом Деревьев Симбали идёт бескрайний Лес Остриелистных
Деревьев. Он туда входит. Листья, колыхаемые ветром, режут
его руки, режут его ноги, режут его руки и ноги. Они режут
его уши, режут его нос, режут его уши и нос. Там он чувствует
болезненные, мучительные, пронзающие чувства. Но всё же он не
умирает, покуда этот плохой поступок не истощит своего результата.
И сразу
за Лесом Остриелистных Деревьев идёт великая река с едкими
водами. Он туда падает. Там его швыряет по течению, против
течения, по течению и против течения. Там он чувствует болезненные, мучительные, пронзающие чувства. Но всё же он не умирает, покуда
этот плохой поступок не истощит своего результата.
Затем
стражи ада вытаскивают его крюком, ставят на землю, и спрашивают
его: «Почтенный, чего хочешь?» Он говорит: «Я голоден, уважаемые».
И тогда стражи ада раскрывают ему рот раскалёнными железными
щипцами – горящими, пылающими, полыхающими – и кладут [ему
в рот] раскалённый медный шар – горящий, пылающий, полыхающий
– который сжигает его губы, рот, язык, глотку и желудок и
выпадает снизу вместе с кишками. Там он чувствует болезненные,
мучительные, пронзающие чувства. Но всё же он не умирает,
покуда этот плохой поступок не истощит своего результата4.
Затем
стражи ада вновь бросают его в Великий ад.
И
сталось, что царь Яма подумал: «Те [люди] в мире, которые
совершают плохие, неблагие поступки, воистину подвергаются
всем этим многочисленным видам пыток. О, вот бы я обрёл человеческое
состояние, и Татхагата, совершенный и полностью просветлённый,
появился бы в мире, и я мог бы прислуживать этому Благословенному,
и этот Благословенный мог бы обучить меня Дхамме, так чтобы
я смог понять Дхамму Благословенного!»
Монахи,
я говорю вам об этом не как о чём-то, что я услышал от другого
жреца или отшельника. Я говорю вам об этом, потому что я сам
в действительности познал, увидел, открыл это сам».
Так сказал
Благословенный. И когда Высочайший сказал это, [он], Учитель,
далее добавил:
«Предупреждают их небесные посланники,
Но многие беспечны всё равно.
И долго будут люди [те тогда] грустить,
Как только в нижний мир они падут.
Но когда люд благой в сей жизни извещён
Посланниками, что пришли с небес,
То без беспечности тогда живут они,
Благую Дхамму практикуют хорошо.
Со страхом на цепляние зрят они,
Ведь создаёт оно рождение и смерть.
И без цепляния они освободились,
Ведь уничтожили рождение и смерть.
Они блаженны, так как спасены,
Ниббаны достигают прямо здесь.
Всякую ненависть и страх преодолев,
Они спаслись от всяческих страданий».