Так
я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи, в роще
Джеты, в парке Анатхапиндики. И в то время дорогой и любимый
сын некоего домохозяина скончался. После смерти его сына у него
не было желания ни работать, ни есть. Он продолжал приходить
на кладбище и рыдал: «Мой единственный сын, где же ты?! Мой
единственный сын, где же ты?!»
И
тогда тот домохозяин отправился к Благословенному и, поклонившись
ему, сел рядом. Благословенный сказал ему: «Домохозяин, твои
способности [органов чувств] не такие, как у тех, кто владеет
своим умом. Твои способности нарушены».
«Уважаемый,
как мои способности могли бы быть ненарушенными? Ведь мой
единственный дорогой и любимый сын скончался. После того,
как он умер, у меня нет желания ни работать, ни есть. Я продолжаю
приходить на кладбище и рыдаю: «Мой единственный сын, где
же ты?! Мой единственный сын, где же ты?!»
«Так оно,
домохозяин, так оно! Печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние
рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто дорог».
«Уважаемый,
разве стал бы кто считать, что печаль, стенание, боль, грусть
и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто
дорог? Господин, счастье и радость рождены теми, кто дорог,
возникают от тех, кто дорог». И тогда, недовольный словами
Благословенного, не одобрив их, домохозяин встал со своего
сиденья и ушёл.
И
в то время игроки играли в кости неподалёку от Благословенного.
И тогда домохозяин подошёл к тем игрокам и сказал: «Только
что, уважаемые, я подошёл к отшельнику Готаме и, поклонившись
ему, сел рядом. Когда я так сделал, отшельник Готама сказал
мне: «Домохозяин, твои способности не такие… …недовольный
словами Благословенного, не одобрив их, я встал со своего
сиденья и ушёл».
«Так оно,
домохозяин, так оно! Счастье и радость рождены теми, кто дорог,
возникают от тех, кто дорог».
И тогда
домохозяин ушёл, думая: «Я согласен с игроками».
Со
временем эта история дошла до царского дворца. И тогда царь
Пасенади Косальский сказал царице Маллике: «Маллика, вот как
было сказано отшельником Готамой: «Печаль, стенание, боль,
грусть и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от тех,
кто дорог».
«Ваше
величество, если так было сказано Благословенным, значит это
правда».
«Чего
бы отшельник Готама ни говорил, Маллика одобряет это: «Если
так было сказано Благословенным, значит это правда». Точно
ученик, который одобряет всё, что говорит ему учитель, когда
говорит: «Так оно, учитель, так оно!» – то так и ты, Маллика,
чего бы отшельник Готама ни говорил, ты одобряешь: «Если так
было сказано Благословенным, значит это правда». Иди, Маллика,
ну тебя!»
И
тогда царица Маллика обратилась к брахману Налиджангхе: «Ну
же, брахман, отправляйся к Благословенному, поклонись ему
от моего имени, упав ему в ноги, и спроси, свободен ли он
от болезни и недуга, здоров ли, силён ли, и пребывает ли в
комфортном состоянии. Скажи: «Уважаемый, царица Маллика выражает
почтение, припадая к ногам Благословенного. Она интересуется,
свободен ли Благословенный от болезни и недуга, здоров ли,
силён ли, и пребывает ли в комфортном состоянии». И затем
скажи следующее: «Уважаемый, были ли эти слова произнесены
Благословенным: «Печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние
рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто дорог»? Заучи
то, что ответит Благословенный, и сообщи это мне. Ведь Татхагаты
не говорят неправды».
«Да,
госпожа» – ответил он, отправился к Благословенному и обменялся
с ним приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями
и любезностями он сел рядом и сказал: «Господин Готама, царица
Маллика выражает почтение Благословенному… «Уважаемый, были
ли эти слова произнесены Благословенным: «Печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают
от тех, кто дорог»?
«Так
оно, брахман, так оно! Печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние
рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто дорог.
Вот
как можно понять, брахман, то, как печаль, стенание, боль,
грусть и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от тех,
кто дорог. Однажды в этом самом [городе] Саваттхи жила некая
женщина, чья мать умерла. Из-за смерти её матери она сошла
с ума, потеряла рассудок, блуждала от улицы к улице, от перекрёстка
к перекрёстку, говоря: «Видели ли вы мою маму? Видели ли вы
мою маму?»
И вот
как ещё можно понять то, как печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто
дорог. Однажды в этом самом [городе] Саваттхи жила некая женщина,
чей отец умер… чей брат умер… чья сестра умерла… чей сын умер…
чья дочь умерла… чей муж умер. Из-за смерти её мужа она сошла
с ума, потеряла рассудок, блуждала от улицы к улице, от перекрёстка
к перекрёстку, говоря: «Видели ли вы моего мужа? Видели ли
вы моего мужа?»
И вот
как ещё можно понять то, как печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто
дорог. Однажды в этом самом [городе] Саваттхи жил некий мужчина,
чья мать умерла… ...жена умерла. Из-за смерти его жены он
сошёл с ума, потерял рассудок, блуждал от улицы к улице, от
перекрёстка к перекрёстку, говоря: «Видели ли вы мою жену?
Видели ли вы мою жену?»
И
вот как ещё можно понять… Однажды в этом самом [городе] Саваттхи
жила некая женщина, которая стала жить с семьёй родственников
[её мужа]. Родственники захотели разлучить её с мужем и выдать
её за другого, за которого она не хотела. И тогда женщина
сказала своему мужу: «Господин, эти мои родственники хотят
разлучить меня с тобой и выдать меня за другого, за которого
я не хочу». И тогда [тот] мужчина разрубил женщину надвое
и выпотрошил себе [живот], думая: «Мы будем вместе после смерти».
И так тоже можно понять, почему печаль, стенание, боль, грусть
и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от тех, кто
дорог».
И тогда,
восхитившись и возрадовавшись словам Благословенного, брахман
Налиджангха встал со своего сиденья, отправился к царице Маллике
и рассказал ей обо всей беседе с Благословенным.
Тогда
царица Маллика пошла к царю Пасенади Косальскому и спросила
его: «Ваше величество, как вы думаете? Дорога ли вам царевна
Ваджири?»
«Да,
Маллика, царевна Ваджири дорога мне».
«Как
вы думаете, ваше величество? Если какие-то [неблагоприятные]
изменения и перемены произошли бы в царевне Ваджири, возникли
бы в вас печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние?»
«Изменения
и перемены в принцессе Ваджире означали бы перемены в моей
жизни. Как могли бы не возникнуть тогда печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние во мне?»
«В
отношении этого, ваше величество, Благословенный, который
знает и видит, совершенный и полностью просветлённый, сказал:
«Печаль, стенание, боль, грусть и отчаяние рождены теми, кто
дорог, возникают от тех, кто дорог».
Как
вы думаете, ваше величество? Дорога ли вам царица Васабха…
генерал Видудабха… дорога ли вам я?... Касийцы и Косальцы
дороги ли вам?»1
«Да,
Маллика, Касийцы и Косальцы дороги мне. Благодаря Касийцам
и Косальцам мы пользуемся сандаловым деревом из Каси, носим
гирлянды, [используем] благовония, мази».
«Как вы
думаете, ваше величество? Если бы изменения и перемены произошли
бы в Касийцах и Косальцах, возникли бы в вас печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние?»
«Изменения
и перемены в Касийцах и Косальцах означали бы перемены в моей
жизни. Как могли бы не возникнуть тогда печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние во мне?»
«В отношении
этого, ваше величество, Благословенный, который знает и видит,
совершенный и полностью просветлённый, сказал: «Печаль, стенание,
боль, грусть и отчаяние рождены теми, кто дорог, возникают от
тех, кто дорог».
«Удивительно,
Маллика, поразительно, насколько далеко проникает мудростью
Благословенный, который знает и видит мудростью! Ну же, Маллика,
дай-ка мне воду для омовения»2.
И
тогда царь Пасенади из Косалы встал со своего сиденья, закинул
внешнее одеяние за плечо, сложил ладони в почтительном приветствии
Благословенного и произнёс это изречение трижды: «Слава Благословенному,
совершенному и полностью просветлённому! Слава Благословенному,
совершенному и полностью просветлённому! Слава Благословенному,
совершенному и полностью просветлённому!»