| В
Саваттхи в роще Джеты. Там Благословенный сказал так: «Монахи,
как-то раз, давным-давно, один изуродованный яккха1
сел на трон Сакки, царя дэвов. Посему дэвы Таватимсы негодовали,
ворчали и жаловались по этому поводу, говоря [друг другу]: «Как
удивительно, почтенный! Как поразительно, почтенный! Этот изуродованный
яккха сел на трон Сакки, царя дэвов!» Но чем дольше дэвы Таватимсы
негодовали, ворчали и жаловались по этому поводу, тем больше этот
яккха становился всё более и более красивым, более и более миловидным,
более и более привлекательным.
И тогда,
монахи, дэвы Таватимсы подошли к Сакке, царю дэвов, и сказали
ему: «Господин, изуродованный яккха сел на Ваш трон. Посему
дэвы Таватимсы негодовали, ворчали и жаловались по этому поводу,
говоря [друг другу]: «Как удивительно, почтенный! Как поразительно,
почтенный! Этот изуродованный яккха сел на трон Сакки, царя
дэвов!» Но чем дольше дэвы Таватимсы негодовали, ворчали и жаловались
по этому поводу, тем больше этот яккха становился всё более
и более красивым, более и более миловидным, более и более привлекательным».
[Сакка ответил]: «Это, должно быть, яккха поедатель-злости».
И тогда,
монахи, Сакка, царь дэвов, отправился к этому яккхе поедателю-злости.
Подойдя, он закинул своё верхнее одеяние за плечо, преклонил
правое колено и, сложив ладони в почтительном приветствии этого
самого яккхи, объявил своё имя три раза: «Я, уважаемый, Сакка,
царь дэвов! Я, уважаемый, Сакка, царь дэвов!». И чем дольше
Сакка объявлял своё имя, тем больше этот яккха становился всё
более и более уродливым и более и более изуродованным, пока
тут же и не исчез.
И тогда,
монахи, сев на свой трон, наставляя дэвов Таватимсы, Сакка,
царь дэвов, по тому случаю произнёс следующие строфы:
«Мой ум не поражён,
Не просто его злобе закрутить.
И злым я долго не бываю никогда,
И злость не может устоять во мне.
Когда я зол, я грубостей не говорю,
Не восхваляю добродетелей своих.
Держу я очень сдержанным себя,
Ради благополучия же своего».
|