В
Саваттхи. И тогда Брахман Уннабха подошёл к Благословенному и
обменялся с ним вежливыми приветствиями, и, после обмена вежливыми приветствиями и любезностями, он сел рядом и сказал Благословенному:
«Мастер
Готама, у этих пяти качеств разные области, разные зоны. В переживании
своих областей и зон они не накладываются друг на друга. У каких
пяти? У качества глаза, у качества уха, у качества носа, у качества
языка, у качества тела1.
Мастер Готама, и поскольку у этих пяти качеств разные области,
разные зоны, и они в переживании не накладываются друг на друга,
то в чём их пристанище? Что переживает их области и зоны?»
«Брахман,
у этих пяти качеств разные области, разные зоны. В переживании
своих областей и зон они не накладываются друг на друга. У каких
пяти? У качества глаза, у качества уха, у качества носа, у качества
языка, у качества тела. Брахман, эти пять качеств, имея различные
области, различные зоны, в переживании не накладывающиеся друг
на друга, находят пристанище в уме, и ум переживает их область
и зону».
«Но Мастер
Готама, в чём находит пристанище ум?»
«Ум, брахман,
находит пристанище в осознанности».
«Но, Мастер
Готама, в чём находит пристанище осознанность?»
«Осознанность,
брахман, находит пристанище в освобождении2»
«Но, Мастер
Готама, в чём находит пристанище освобождение?»
«Освобождение,
брахман, находит пристанище в ниббане».
«Но, Мастер
Готама, в чём находит пристанище ниббана?»
«Ты вышел
за пределы возможностей вопросов, брахман. Ты не смог уловить
предела своему вопрошанию. Брахман, святая жизнь имеет ниббану
своим основанием, ниббану своим конечным пунктом, ниббану своей
окончательной целью».
И тогда
брахман Уннабха, восхитившись и порадовавшись утверждению Благословенного,
поднялся со своего сиденья, поклонился Благословенному, после
чего, обойдя его с правой стороны, ушёл.
И
вскоре после того как брахман Уннабха ушёл, Благословенный сказал
монахам: «Монахи, представьте, как если бы в доме или в зале
с остроконечной крышей, с окном, выходящим на восточную сторону,
[было видно] восхождение солнца. Когда лучи попали бы в окно,
на что бы они упали?»
«На
западную стену, Учитель».
«Точно
также, монахи, брахман Уннабха обрёл веру в Татхагату – утверждённую,
глубоко укоренённую, основательную, прочную. Её не сможет поколебать
какой-либо отшельник или жрец, или дэва, или Мара, или Брахма,
или кто-либо в мире. Если, монахи, брахман Уннабха умер бы в
этот самый момент, то не нашлось бы оков, за счёт которых он
смог бы вернуться обратно в этот мир3».
|