Согласно Хартелю, важные для буддийской истории места «перестраивались снова и снова на той же самой земле» и «ни один археолог не рискнёт убрать наиболее массивные остатки верхнего уровня». Он подводит итог: «практически нулевая надежда восстановить подлинные структуры и руины города или поселения времён Будды, скажем, Капилавасту». [3, 142]. В таком случае, это также является причиной очень скудных археологических находок до-Маурьевского периода.

Эдикты Ашоки датируются примерно 150 годами после Будды. Это самые ранние датируемые эпиграфические свидетельства в истории Индии², а также самые ранние значимые археологические находки долины Ганги. В них записаны деяния и прокламации мурьевского императора Ашоки, который принял буддизм в процессе своего царствования. Буддизм, таким образом, был главной растущей силой индийской религии в течение существенного времени до Ашоки. Элементы этих надписей, согласующихся с РБТ, притом, часть которых являются прямыми отсылками, включают в себя следующие:

НЭА 1 (Гирнар)³: Никаких живых существ нельзя убивать или преподносить как жертвоприношение [1] [7, 64].

НЭА 2 (Гирнар): Ашока постановил сделать обеспечение «всюду» (сарвата виджитамхи) для медицинского лечения людей и животных, а также он постановил выкапывать колодцы и сажать деревья для использования (людьми и животными) [1] [7, 66].

НЭА 3 (Гирнар): «Уважение отца и матери — это благо; щедрость к друзьям, знакомым, родственникам, жрецам и отшельникам — это благо; не-жестокость к животным — это благо; умеренность в тратах и имуществе — это благо» [1] [7, 68].

НЭА 4 (Гирнар): Совпадает отчасти с НЭА3, но добавляет: «правильное поведение по отношению к родственникам, жрецам и отшельникам, уважение к старшим». Также «наставлять в Дхамме — высочайшая работа». [1] [7, 70]
.
НЭА 5 (Калси): «Благие дела (каяна/кальяна) трудно совершать» и «плохие поступки (папа) легко совершать». Очевидно, цитируются РБТ (см. Уд 5:8) [1] [7, 74].

НЭА 6 (Гирнар): Ашока считает благополучие целого мира (сарва-лока-хита) своим долгом [1] [7, 78].

НЭА 8 (Гирнар): Совершая паломничество (дхамма-ята), Ашока посетил «самбодхи» (Бодхгаю). Там имело место наставление по Дхамме (дхамманусасти) и вопросы по Дхамме (дхамма-парипучха) с местными людьми [1] [7, 84–85].

НЭА 9 (Гирнар): Ашока выражает неодобрение чрезмерным «благодетельным» (мангала) церемониям (в сравнении с тем, что указано, как истинно благодетельное в Мангала сутте Снп 2:4) и вместо этого (те же строки, что в НЭА3 и 4) проявляет благосклонность надлежащему поведению по отношению к рабам и слугам, уважению учителей, сдержанности по отношению к животным, щедрости по отношению к жрецам и отшельникам. Всё это типичные буддийские добродетели. Этот эдикт (а также НЭА11) также говорит, что «нет дара, подобному дару Дхаммы», что скорее всего является цитатой из РБТ (см. АН 9:5, Дхм 354) [1] [7, 86].

НЭА 11 (Гирнар): Многие из тех же пунктов, упомянутых в НЭА9 [1] [7, 92].

НЭА 12 (Гирнар): «Следует слушать и уважать доктрину других» [1] [7, 94].

НЭА 13 (Калси): Ашока раскаивается в отношении своего завоевания Калинги. Он говорит: «покорение Дхаммой — лучшее из покорений», вторя завоеванию царя-миродержца в ДН 17.1.8-9 [1] [7, 98].

НЭА 1 Калинги (Дхаули): Ашока говорит своим чиновникам, что им следует практиковать срединно (мадджхам патипадаема). Похоже, это отсылка к буддийскому срединному пути [2, 130]. Сразу после этого он говорит, что человек «не поступает правильно, когда исходит из зависти, злости, жестокости, поспешности, безразличия, лени, усталости». [1] [7, 110–111]

НЭА 2 Калинги (Джаугада): Ашока говорит своим подчинённым, что им следует чувствовать, что «царь поступает с нами, как поступал бы отец; он чувствует к нам то же, что чувствует к себе; что мы царю как собственные дети». Этот отрывок повторяет тот же настрой, который приписан идеальному царю в ДН 17.1.21 / СМПС 34.25 [1] [7, 118].

МНЭА 1 (Гавимат): Ашока называет себя упасакой, то есть буддистом-мирянином [7, 53]; Сакьей, который принадлежит (духовной) семье Будды (версия Рупнатха [7, 54]; и возможно Будхасаке, Сакья Будды (версия Макси) [7, 54]; и говорит, что посещал Сангху [1] [7, 53].

МНЭА 2 (Йеррагуди): Следует уважать отца и мать, а также учителей (гару); следует проявлять милосердие к животным; следует говорить истину; ученикам (амтевасти) следует уважать своих учителей (ачария). Всё это типичные буддийские добродетели [1] [7, 57].

МНЭА 3 (Байрат): Ашока чтит (абхивадетунам (=абхивадетва)) Сангху и надеется, что у неё мало болезненностей (апабадхата) и она пребывает в комфортном состоянии (пхасу-вихалата). Оба эти выражения взяты из РБТ. Он выражает уважением (галава) и веру (прасада) в «будха дхамма сангха» и затем говорит, что всё, что было сказано Буддой, было хорошо сказанным (субхасита). Он говорит о «долгой продолжительности истинной дхаммы (садхамма», очевидно, цитируя РБТ (см. СН 16:13). Затем он перечисляет ряд буддийских текстов (дхамма-палияя), как рекомендованный курс изучения: виная-самукаса, алия-васани, ангата-бхаяни, муни-гатха, монейя-сута, упатиса-пасина, лагхуловада. Последняя из них особо упомянута, как сказано, в отношении лжи, которая также является предметом этой сутты в РБТ [7, 132–135]. Между учёными есть некоторое несогласие по поводу точного определения упомянутых текстов [4, 235–236] [6, 169–170], поскольку буддийские тексты часто существуют под разными названиями. Однако, не встаёт вопроса искать эти тексты вне РБТ [1]. Этот эдикт также использует следующую терминологию из РБТ: бхикху, бхикхуни, упасака, упасика, а Будда назван словом бхагават [7, 135].

КЭА 2⁴ : “Дхамма состоит из делания малого числа плохих поступков, многих благих поступков, пребывания сострадательным, щедрым, правдивым, чистым». Ашока далее говорит, что «многие блага были дарованы им двуногим, четвероногим, птицам, рыбам» [1] [7, 146].

КЭА 3: «Следует считать это таковым: Есть пути вести себя плохо, то есть, ярость, жестокость, гнев, гордыня, зависть. Пусть они не погубят меня». [1] [7, 148]

КЭА 4: Ашока отменяет смертную казнь [2, 129] [5, 200–209].

КЭА 5: Ашока запрещает жестокость и убийства по отношению к животным [1] [7, 154, 156].

КЭА 7 (Дели-Топра): Ашока подводит итог всех своих благих дел. Он упоминает джайнов (нигантха), адживаков (и те и другие есть в РБТ [1] [7, 164].). Он говорит, что «совершенствование людей в Дхамме достигается двумя путями, правилами Дхаммы и убеждённостью. Правилами достигают мало кто, большая часть — убеждённостью» [2, 131] [7, 166–167]. В остальном этот эдикт по большей части повторяет то, что он провозглашал в других местах [1] [7, 162, 164, 166, 168].

МКЭА 1 (Лумбини): «Здесь Будда, Сакья-муни, родился» (хида будхе джате сакья-муни ти; хида бхагавам даже ти). Ашока затем освобождает от налогов жителей Лумбини [1] [7, 122].

МКЭА 2 (Сарнат): Ашока порицает раскол в Сангхе. Он говорит, что любой монах или монахиня, которые создают такой раскол, должны быть лишены посвящения [7, 130]. Это показывает примечательную заботу Ашоки о Сангхе. Ряд использованных терминов из РБТ: бхику-сангха, бхикхуни-сангха, сасана, упасака, анупосатха, сангха бхета, сангха самага (версия Санчи), чила-тхитика (Санчи) [1] [7, 130–131].

КЭА в Нигали-сагаре: Упоминает ступу Будды Конагаманы, и что Ашока выказывал там своё почтение [7, 124].

Гомбрич отмечает, что Ашока, как и Будда, использовал имеющуюся терминологию новым способом, таким образом обращая стремления к мирскому стремлениями к Дхамме, и везде имеются явные буддийские нотки. Например, многие из добродетелей, перечисленных выше, схожи по существу и деталям с теми, что содержатся в РБТ [2, 130] [3, Introduction, ch. 5]. Более того, что немаловажно, в эдиктах нет ничего, что противоречило бы учениям РБТ.

Ашока и его правнук Дасаратха создали выдолбленные в скалах пещеры для аскетов религиозного движения адживаков в 3 веке до нашей эры [1, 317]. Адживаки часто упоминаются в РБТ⁵ .

Памятник был открыт разведкой местности на большой территории, которая, согласно ряду источников, в древние времена находилась в сфере буддийского влияния и где и можно было бы ожидать открытия ещё не открытого памятника [2]. То, что местонахождение памятников можно было предсказывать таким образом, говорит о том, что буддизм был хорошо укоренённым во всём этом регионе во времена царя Ашоки.

На памятнике есть две надписи, сделанные на алфавите брахми. Похоже, что они связывают дарителя (школы Бахушрутии) напрямую с Буддой через линию преемственности учитель-ученик [1, 16]. Эти надписи содержат буддийские термины, такие как бхагават, будха, упасака, ачария, атеваси (антеваси) [1]. Надписи повреждены и полностью восстановить их невозможно. Однако, реконструкция позволяет узнать, что Будда жил от 9 до 14 поколений назад. Это говорит о том, что Будда считался исторической личностью, жившей за пару веков до создания надписей. Более того, это показывает, что Будда был основоположником линии преемственности, а потому, источником буддизма.

В Саньчи были обнаружены реликвии главных учеников Будды — Сарипутты и Моггалланы, оба из которых являются выдающимися фигурами в РБТ. Там были также ступы поменьше, содержащие реликвии и отсылки к некоторым жившим позже монахам, «учителям из Гималаев». Эти монахи соотносятся с несколькими монахами, которые, согласно сингальскому Комментарию к Винае (дошедшему до нас на китайском и пали) были миссионерами времён царя Ашоки. Это было одним из важнейших указаний, позволивших учёным сделать вывод о том, что традиционные истории об Ашоке содержали некоторые исторические факты. Вайн недавно усилил этот факт, высказав мысль, что реликвии были обнаружены группами из пяти, то есть минимальным числом, необходимым для совершения монашеского посвящения, что указывало на их миссионерскую цель [6, 50]. Он также считает, что некоторые из наскальных эдиктов Ашоки ссылаются на ту же самую миссионерскую деятельность [6, 54–59].

Восточные врата главной ступы декорированы барельефом, изображающим Ашоку, который посылает ветвь дерева Бодхи на Шри-Ланку [4, 302–303]. Это событие также упомянуто в НЭА 13 [1]. Оба эти факта подтверждают историю Махавамсы об утверждении буддизма в Шри-Ланке во времена Ашоки (Мхв 13.18–13.21, Мхв 14.1–14.65).

Самые ранние археологические находки в Пипрахве и соседнем месте раскопок Ганварии, такие как грязевые стены рядом с естественным уровнем почвы, вероятно, датируются 500 годом до нашей эры [2, 159], что опять-таки созвучно с датами, связанными с Буддой и описаниями в РБТ.

Есть пещера, которая была определена как Пещера Саттапанни, где проходил Первый Буддийский Собор. Если это так, то Собор был достаточно скромным, потому что пещера очень мала.

На холмах есть каменная стена длиной в 40 километров — остатки древних фортификаций. Вероятно, они относятся к периоду до Маурьев, ко временам, когда Раджхагаха ещё была главным городом Магадхи. РБТ упоминают, что царь Аджатасатту укреплял Раджагаху вскоре после кончины Будды (МН 108/МА 145) [2, 48–49]. Это может относиться к стене Новой Раджагахи, которая чётко датирована 4 веком до нашей эры, то есть, точно соответствует информации из РБТ [1, 145].

Это согласуется с описанием Матхуры в РБТ. Судя по текстам, у города пять недостатков: неровная земля, много пыли, злые собаки, злые яккхи, трудно добыть еду как подаяние (АН 5:220).

Расцвет Матхуры из пыльного городка в преуспевающее поселение согласуется с МН 84 и АН 2:38, которые описывают времена после Будды. Упоминание царя, волнения о победе правящего класса Матхуры, предполагает рост значимости города по мере того, как буддизм распространялся на северо-запад.

В Саваттхи археологические раскопки установили, что древний город восходит как минимум к 6 веку до нашей эры [2, 148]. В отношении Весали Хартел датирует самое раннее поселение примерно 500 годом до нашей эры [2, 149].

В Косамби камень-плита из Кусанского периода (1-3 век нашей эры) с надписью Гхоситарама Вихара связывает эту находку с РБТ [2, 146]. Археологические раскопки в Косамби раскрыли фортификации, датируемые 6 веком до нашей эры [2, 147]. Опять таки, это попадает в датировку Будды 5 веком до нашей эры и в упоминание Косамби в РБТ.

В целом имеет место удивительное соответствие между археологической записью и основными городами срединной долины Ганги, описанной в РБТ. Бронкхорст пишет [1, 4, note 10]: «Эрдози припоминает, что буддийская традиция признавала шесть наиболее значимых городов, которые подходили бы для того, чтобы получить смертные останки Будды — Чампа, Каси, Сравасти, Каусамби, Раджагрха, Сакета — и указывает, что первые пять из них соответствуют ранним урбанистическим центрам, реконструированным исходя из археологических свидетельств, за исключением Удджаина».

Амаравати, важнейшее буддийское место в Андхра Прадеше, подтверждает распространение буддизма на юг вскоре после Ашоки. Было определено, что самое раннее буддийское искусство в Амаравати берёт начало во втором или даже третьем веке до нашей эры [1, 105–108]. Оно имеет схожие черты символов и мастерства с ранним северо-индийским буддийским искусством [2, 345, 403].

Согласно китайскому пилигриму Сюаньцзану, посетившему южную Индию в 7 веке, там, в стране Пандье, что рядом с Шри-Ланкой, был монастырь, построенный Махиндой, сыном Ашоки [3, 49–50]. Так, согласно древней традиции, буддизм пришёл в южную Индию во времена Ашоки.

Тот факт, что в южной Индии был распространён буддизм уже в те давние времена, говорит в пользу движения, которое уже имело место продолжительное время.