Там
Благословенный обратился к монахам, подразумевая монаха Каландаку:
«Монахи!»
«Учитель!» – отвечали те монахи.
Благословенный
сказал:
(1) «Бывает
так, что монах является создателем дисциплинарных случаев и
не восхваляет разрешение дисциплинарных случаев. Когда монах
является создателем дисциплинарных случаев и не восхваляет разрешения
дисциплинарных случаев, то это является качеством, не ведущим
к сближению, уважению, почтению, согласию или единству.
(2) Далее,
монах не желает тренировать себя и не восхваляет осуществление
тренировки. Когда монах не желает… то это также является качеством,
не ведущим к сближению, уважению, почтению, согласию или единству.
(3) Далее,
монах имеет порочные желания и не восхваляет устранение желаний…
(4) Далее,
монах склонен к злости и не восхваляет устранение злости…
(5) Далее,
монах клевещет [на других] и не восхваляет устранение клеветы…
(6) Далее,
монах коварен и не восхваляет устранение коварства…
(7) Далее,
монах лживый и не восхваляет устранение лживости…
(8) Далее,
монах не склонен к тому, чтобы уделять внимание учениям, и он
не восхваляет уделение внимания учениям…
(9) Далее,
монах не склонен к затворничеству и не восхваляет затворничества…
(10) Далее,
монах не выражает радушия своим товарищам-монахам и не восхваляет
того, кто выражает радушие. Когда монах не выражает радушия
своим товарищам-монахам и не восхваляет того, кто выражает радушие,
то это также является качеством, не ведущим к сближению, уважению,
почтению, согласию или единству.
И хотя такой
монах может пожелать: «Ох, если бы только мои товарищи-монахи
чтили, уважали, ценили и почитали меня!» – то всё равно его
товарищи-монахи не чтят, не уважают, не ценят и не почитают
его. И почему? Потому что его мудрые товарищи-монахи видят,
что он не отбросил эти плохие, неблагие качества.
Представьте,
как если бы дикий жеребёнок пожелал бы: «Ох, если бы только
люди поставили бы меня на место чистокровного скакуна, кормили
бы меня едой чистокровного скакуна, ухаживали бы за мной, как
за чистокровным скакуном!» – и всё равно люди не поставят его
на место чистокровного скакуна, не будут его кормить едой чистокровного
скакуна, не будут ухаживать за ним, как за чистокровным скакуном.
И почему? Потому что мудрые люди видят, что он не отбросил своих
выходок, хитростей, уловок и ухищрений. Точно также, хотя такой
монах может пожелать: «Ох, если бы только мои товарищи-монахи
чтили, уважали, ценили и почитали меня!» – то всё равно его
товарищи-монахи не чтят, не уважают, не ценят и не почитают
его. И почему? Потому что его мудрые товарищи-монахи видят,
что он не отбросил эти плохие, неблагие качества.
Но бывает
так, что монах не является создателем дисциплинарных случаев
и восхваляет разрешение дисциплинарных случаев. Когда монах
не является создателем дисциплинарных случаев и восхваляет разрешение
дисциплинарных случаев, то это является качеством, ведущим к
сближению, уважению, почтению, согласию и единству.
Далее, монах
желает тренировать себя и восхваляет осуществление тренировки…
Далее, монах
имеет мало желаний и восхваляет устранение желаний…
Далее, монах
не склонен к злости и восхваляет устранение злости…
Далее, монах
не клевещет [на других] и восхваляет устранение клеветы…
Далее, монах
не коварен и восхваляет устранение коварства…
Далее, монах
не лживый и восхваляет устранение лживости…
Далее, монах
склонен к тому, чтобы обращать внимание на учения и восхваляет
уделение внимания учениям…
Далее, монах
склонен к затворничеству и восхваляет затворничество…
Далее, монах
выражает радушие своим товарищам-монахам и восхваляет того,
кто выражает радушие. Когда монах выражает радушие своим товарищам-монахам
и восхваляет того, кто выражает радушие, то это также является
качеством, ведущим к сближению, уважению, почтению, согласию
или единству.
Хотя такой
монах может и не желать: «Ох, если бы только мои товарищи-монахи
чтили, уважали, ценили и почитали меня!» – то всё равно его
товарищи-монахи чтят, уважают, ценят и почитают его. И почему?
Потому что его мудрые товарищи-монахи видят, что он отбросил
эти плохие, неблагие качества.
Представьте,
как если бы чистокровный скакун мог бы и не желать: «Ох, если
бы только люди поставили бы меня на место чистокровного скакуна,
кормили бы меня едой чистокровного скакуна, ухаживали бы за
мной, как за чистокровным скакуном!» – и всё равно люди поставят
его на место чистокровного скакуна, будут его кормить едой чистокровного
скакуна, будут ухаживать за ним, как за чистокровным скакуном.
И почему? Потому что мудрые люди видят, что он отбросил свои
выходки, хитрости, уловки и ухищрения. Точно также, хотя такой
монах может и не желать: «Ох, если бы только мои товарищи-монахи
чтили, уважали, ценили и почитали меня!» – то всё равно его
товарищи-монахи чтят, уважают, ценят и почитают его. И почему?
Потому что его мудрые товарищи-монахи видят, что он отбросил
эти плохие, неблагие качества».
|