| Я
слышал, что однажды Благословенный, странствуя по стране Косал
с большой группой монахов, прибыл в брахманскую деревню Косал
под названием Иччханангала. Там он остановился в лесной роще Иччханангалы.
И тогда брахманы-домохозяева Иччханангалы услышали: «Как говорят,
отшельник Готама, сын Сакьев, ушедший в из клана Сакьев в бездомную
жизнь, странствуя по стране Косал вместе с большой группой монахов,
прибыл в брахманскую деревню Косал под названием Иччханангала.
Там он остановился в лесной роще Иччханангалы. И что об этом Мастере
Готаме распространилась славная молва: «В самом деле Благословенный
– достойный, истинно самопробуждённый, совершенный в знании и
поведении, достигший блага, знаток мира, непревзойдённый учитель
тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, пробуждённый,
благословенный. Напрямую увидев [своей мудростью], он познал мир
с его дэвами, Марами, Брахмами, с его поколениями отшельников
и жрецов, правителей и простолюдинов. Он объяснил Дхамму, превосходную
в начале, превосходную в середине, и превосходную в конце. Он
изложил святую жизнь в деталях и в сути, всецело идеальную, абсолютно
чистую. Хорошо было бы увидеть такого достойного».
Так,
брахманы-домохозяева Иччханангалы, как минула ночь, взяв с собой
основную и неосновную еду, отправились к дому, что находился
у ворот в лесную рощу Иччханангалы. По прибытии они устроили
там большую суматоху и шумиху.
В
то время Достопочтенный Нагита прислуживал Благословенному.
Поэтому Благословенный обратился к Достопочтенному Нагите: «Нагита,
что это за громкий шум и суета, как будто рыбаки поймали рыбу?»
«Учитель,
это брахманы-домохозяева Иччханангалы стоят у дома, что у ворот
в лесную рощу Иччханангалы. Они принесли много основной и неосновной
еды для Благословенного и общины монахов».
«Пусть
не буду я связан со славой, Нагита, и слава пусть не будет связана
со мной. Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей
и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие
отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
то пусть он довольствуется этим удовольствием скользких испражнений,
этим удовольствием апатии, этим удовольствием обретений, подношений,
и славы».
«Учитель,
пусть сейчас Благословенный согласится [принять их подношения]!
Пусть Благословенный сейчас согласится! Учитель, сейчас подходящий
момент для согласия Благословенного! Куда бы теперь Благословенный
ни отправился, брахманы городов и деревень будут также туда
стекаться. Подобно тому, как дэвы дождя бросают на землю тяжёлые
капли, и потоки воды стекают [вниз по склону], точно также,
когда Благословенный теперь отправится [куда-либо], брахманы
городов и деревень будут также туда стекаться. И почему? Потому
что Благословенный наделён такой нравственностью и мудростью».
«Пусть
не буду я связан со славой, Нагита, и слава пусть не будет связана
со мной. Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей
и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие
отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
то пусть он довольствуется этим удовольствием скользких испражнений,
этим удовольствием апатии, этим удовольствием обретений, подношений,
и славы.
Даже
некоторые дэвы, Нагита, не могут обрести по желанию, без сложностей
и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие
отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения.
Когда вы проживаете вместе, собираетесь вместе, живёте, привязанные
к житию группой, то приходит мысль ко мне: «Конечно же, эти
достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и
проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения,
удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения, и вот почему
они живут вместе, собираются вместе, живут, привязанные к житию
группой».
(1)
Бывает так, Нагита, что я вижу монахов, которые громко смеются,
веселятся, щекочут друг друга пальцами. Тогда мысль приходит
ко мне: «Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по
желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие
уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие
самопробуждения, и вот почему они громко смеются, веселятся,
щекочут друг друга пальцами».
(2)
Далее, бывает так, что я вижу монахов, набивших свои животы,
которые съели столько еды, сколько хотели, и они живут, предаваясь
удовольствию от лежания, удовольствию от чувственных контактов,
удовольствию от апатии. Тогда мысль приходит ко мне: «Конечно
же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей
и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие
отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
и вот почему они, набив свои животы, съев столько еды, сколько
хотели, живут, предаваясь удовольствию от лежания, удовольствию
от чувственных контактов, удовольствию от апатии».
(3)
Далее, бывает так, что я вижу монаха, который сидит в сосредоточении,
находясь в хижине в деревне. Тогда мысль приходит ко мне: «Вскоре
помощник по монастырю или саманера потревожит этого достопочтенного
тем или иным образом и выведет его из сосредоточения». И поэтому
я недоволен тем, что этот монах проживает в деревне.
(4)
Но, далее, бывает так, что я вижу монаха, который сидит в безлюдной
местности и [от сонливости] клюёт носом. Тогда мысль приходит
ко мне: «Скоро этот достопочтенный рассеет свою сонливость и
утомление и, объединив [свой ум], обратит [его] к восприятию
дикой местности1». И потому
я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
(5)
Далее, бывает так, что я вижу в безлюдной местности лесного
монаха, который сидит несосредоточенным. Тогда мысль приходит
ко мне: «Вскоре этот достопочтенный сосредоточит свой несосредоточенный
ум или защитит свой сосредоточенный ум». И потому я доволен
тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
(6)
Далее, бывает так, что я вижу в безлюдной местности лесного
монаха, который сидит сосредоточенным. Тогда мысль приходит
ко мне: «Вскоре этот достопочтенный освободит свой неосвобождённый
ум, или защитит свой освобождённый ум». И потому я доволен тем,
что этот монах проживает в безлюдной местности.
(7)
Далее, бывает так, что я вижу проживающего в деревне монаха,
который получает одеяния, еду, жилища, средства для лечения
больных. Получив, как он любит, эти обретения, подношения,
и славу, он пренебрегает затворничеством, пренебрегает уединёнными
лесом и жилищами в безлюдной местности. Он живёт тем, что
посещает деревни, поселения, и города. И поэтому я недоволен
тем, что этот монах проживает в деревне.
(8)
Далее, бывает так, что я вижу проживающего в безлюдной местности
монаха, который получает одеяния, еду, жилища, средства для
лечения больных. Отринув эти обретения, подношения, и славу,
он не пренебрегает затворничеством, не пренебрегает уединёнными
лесом и жилищами в безлюдной местности. И поэтому я доволен
тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
Но
когда я иду один по дороге и не вижу никого ни перед собой,
ни за собой, то в это время мне легко, даже когда я мочусь и
испражняюсь»2.
|