Лохичча сутта: К Лохичче

И в это самое время у брахмана Лохиччи возникло такого рода греховное ложное воззрение: «Ведь если бы отшельник или брахман достиг хороших свойств, то, достигнув хороших свойств, он не смог бы передать их другому, ибо что один может сделать для другого? Подобным же образом человек, разрубив старые оковы, стал бы делать новые оковы. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?»

И брахман Лохичча услышал: «Поистине, почтенный отшельник Готама, сын Сакьев, из племени Сакьев, двигаясь по Косале с большой толпой монахов, пятьюстами монахов, приблизился к Салаватике. И вот о нём, Блаженном Готаме, идёт такая добрая слава: «Он – Блаженный, арахант, всецело просветлённый, наделённый знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный. Он возглашает об этом мироздании с мирами богов, Мары, Брахмы, с миром отшельников и брахманов, с богами и людьми, познав и увидев их собственными глазами. Он проповедует истину – превосходную в начале, превосходную в середине, превосходную в конце – в её духе и букве; наставляет в единственно совершенном чистом целомудрии». Поистине, хорошо лицезреть арахантов, подобных ему».

И вот брахман Лохичча обратился к брадобрею Бхесике: «Иди, дорогой Бхесика, приблизься к отшельнику Готаме и, приблизившись, спроси от моего имени отшельника Готаму, прошла ли его болезнь, прошёл ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие: «Почтенный Готама, брахман Лохичча спрашивает досточтимого Готаму, прошла ли его болезнь, прошёл ли недуг, хорошо ли здоровье, как силы, благополучно ли самочувствие?» – и ещё скажи так: «Право же, пусть досточтимый Готама соблаговолит завтра принять вместе с толпой монахов пропитание у брахмана Лохиччи».

«Хорошо, господин», – согласился брадобрей Бхесика с брахманом Лохиччей, приблизился к Блаженному и, приблизившись, приветствовал Блаженного и сел в стороне. И сидя в стороне, брадобрей Бхесика так сказал Блаженному:

«Господин, брахман Лохичча спрашивает Блаженного, прошла ли его болезнь, прошёл ли недуг, хорошо ли здоровье, как сила, благополучно ли самочувствие, и говорит так: «Право же, пусть досточтимый Готама соблаговолит завтра принять вместе с толпой монахов пропитание у брахмана Лохиччи».

И Блаженный соблаговолил сделать это, пребывая в молчании.

Тогда брадобрей Бхесика, видя согласие Блаженного, поднялся с сиденья, приветствовал Блаженного, обошёл его с правой стороны, приблизился к брахману Лохичче и, приблизившись, так сказал брахману Лохичче:

«Мы передали, господин, твою речь этому Блаженному: «Господин, брахман Лохичча спрашивает Блаженного, прошла ли его болезнь, прошёл ли недуг, хорошо ли здоровье, как сила, благополучно ли самочувствие, и говорит так: «Право же, пусть досточтимый Готама соблаговолит завтра принять вместе с толпой монахов пропитание у брахмана Лохиччи». И вот Блаженный соблаговолил сделать это».

И вот с исходом этой ночи брахман Лохичча приготовил в своём жилище изысканную твёрдую пищу и нежную пищу и обратился к брадобрею Бхесике:

«Иди, дорогой Бхесика, приблизься к отшельнику Готаме и, приблизившись, сообщи отшельнику Готаме о времени: «Пришло время, почтенный Готама, – пища готова».

«Хорошо, господин», – согласился брадобрей Бхесика с брахманом Лохиччей, приблизился к Блаженному и, приблизившись, приветствовал Блаженного и стал в стороне. И, стоя в стороне, брадобрей Бхесика сообщил Блаженному о времени: «Пришло время, господин, – пища готова». И тогда Блаженный оделся утром, взял сосуд для подаяний и верхнюю одежду и приблизился с толпой монахов к Салаватике.

А в это самое время брадобрей Бхесика шаг за шагом следовал за Блаженным. И вот брадобрей Бхесика так сказал Блаженному:

«У брахмана Лохиччи возникло такого рода греховное ложное воззрение: «Ведь если бы отшельник или брахман достиг хороших свойств, то, достигнув хороших свойств, он не смог бы передать их другому, ибо что один может сделать для другого? Подобным же образом человек, разрубив старые оковы, стал бы делать новые оковы. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?» Хорошо будет, господин, если Блаженный освободит брахмана Лохиччу от этого греховного ложного воззрения».

«Поистине, так и может случиться, Бхесика, поистине, так и может случиться, Бхесика».

Ложное воззрение брахмана Лохиччи

И вот Блаженный приблизился к жилищу брахмана Лохиччи и, приблизившись, сел на предложенное сиденье. И брахман Лохичча своей рукой угостил и насытил толпу монахов во главе с Буддой изысканной твёрдой пищей и нежной пищей. Когда Блаженный, поев, омыл сосуд для подаяний и руки, брахман Лохичча выбрал другое, низкое сиденье, и сел в стороне. И Блаженный сказал так сидящему в стороне брахману Лохичче:

«Правда ли, Лохичча, что у тебя возникло такого рода греховное ложное воззрение: «Ведь если бы отшельник или брахман достиг хороших свойств, то, достигнув хороших свойств, он не смог бы передать их другому, ибо что один может сделать для другого? Подобным же образом человек, разрубив старые оковы, стал бы делать новые оковы. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?»

«Да, почтенный Готама».

«Как же ты думаешь об этом, Лохичча? Обитаешь ли ты в Салаватике?»

«Да, почтенный Готама».

«Если бы, Лохичча, кто-нибудь сказал: «Брахман Лохичча обитает в Салаватике – пусть же брахман Лохичча один пользуется доходами, получаемыми от Салаватики, и не делится с другими!» – то говорящий так наносил бы ущерб живущим в зависимости от тебя, или нет?»

«Наносил бы ущерб, почтенный Готама».

«Будучи наносящим ущерб, сочувствовал бы он им или не сочувствовал?»

«Не сочувствовал бы, почтенный Готама».

«Пребывает ли мысль у не сочувствующего в дружелюбии к ним или во вражде?»

«Во вражде, почтенный Готама».

«Когда мысль пребывает во вражде, является ли это ложным воззрением или истинным воззрением?»

«Ложным воззрением, почтенный Готама».

«При ложном же воззрении, Лохичча, говорю я, суждён один из двух путей – возрождение в аду или в образе животного».

«Как же ты думаешь об этом, Лохичча? Обитает ли царь Пасенади из Косалы в Каси и Косале?»

«Да, почтенный Готама».

«Если бы, Лохичча, кто-нибудь сказал: «Царь Пасенади из Косалы обитает в Каси и Косале – пусть же царь Пасенади из Косалы один пользуется доходами, получаемыми от Каси у Косалы и не делится с другими!» – то говорящий так наносил бы ущерб живущим в зависимости от царя Пасенади из Косалы, – к тебе и другим – или нет?»

«Наносил бы ущерб, почтенный Готама».

«Будучи наносящим ущерб, сочувствовал бы он им или не сочувствовал?»

«Не сочувствовал бы, почтенный Готама».

«Пребывает ли мысль у не сочувствующего в дружелюбии к ним или во вражде?»

«Во вражде, почтенный Готама».

«Когда мысль пребывает во вражде, является ли это ложным воззрением или истинным воззрением?»

«Ложным воззрением, почтенный Готама».

«При ложном же воззрении, Лохичча, говорю я, сужден один из двух путей – возрождение в аду или в образе животного.

Итак, Лохичча, кто сказал бы: «Брахман Лохичча обитает в Салаватике – пусть же брахман Лохичча один пользуется доходами, получаемыми от Салаватики, и не делится с другими!» – тот, говоря так, наносил бы ущерб живущим в зависимости от тебя; будучи наносящим ущерб, он не сочувствовал бы им; мысль у не сочувствующего пребывает во вражде; когда же мысль пребывает во вражде, это является ложным воззрением.

И точно так же, Лохичча, кто сказал бы: «Ведь если бы отшельник или брахман достиг хороших свойств, то, достигнув хороших свойств, он не смог бы передать их другому, ибо что один может сделать для другого? Подобным же образом человек, разрубив старые оковы, стал бы делать новые оковы. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?» – тот, говоря так, наносил бы ущерб тем людям из славных семейств, которые, благодаря провозглашённой Блаженным Дхамме и должному поведению, достигают великого отличия, – испытывают плод вступления в поток, испытывают плод однократного возвращения в этот мир, испытывают плод невозвращения в этот мир, испытывают арахантство, – и которые дают созреть этим небесным зародышам для возрождения в небесных существованиях. Будучи наносящим ущерб, он не сочувствовал бы им; мысль у не сочувствующего пребывает во вражде; когда же мысль пребывает во вражде, это является ложным воззрением. При ложном же воззрении, Лохичча, говорю я, сужден один из двух путей – возрождение в аду или в образе животного.

Итак, Лохичча, кто сказал бы: «Царь Пасенади из Косалы обитает в Каси и Косале – пусть же царь Пасенади из Косалы один пользуется доходами, получаемыми от Каси у Косалы и не делится с другими!» – тот, говоря так, наносил бы ущерб живущим в зависимости от царя Пасенади из Косалы, – и тебе, и другим, будучи наносящим ущерб, он не сочувствовал бы им; мысль у не сочувствующего пребывает во вражде; когда же мысль пребывает во вражде, это является ложным воззрением.

И точно так же, Лохичча, кто сказал бы: «Ведь если бы отшельник или брахман достиг хороших свойств, то, достигнув хороших свойств, он не смог бы передать их другому… Ибо что один может сделать для другого?» – тот, говоря так, наносил бы ущерб тем людям из славных семейств, которые, благодаря провозглашённой Блаженным Дхамме и должному поведению, достигают великого отличия, – испытывают плод вступления в поток, испытывают плод однократного возвращения в этот мир, испытывают плод невозвращения в этот мир, испытывают арахантство, – и которые дают созреть этим небесным зародышам для возрождения в небесных существованиях. Будучи наносящим ущерб, он не сочувствовал бы им; мысль у не сочувствующего пребывает во вражде; когда же мысль пребывает во вражде, это является ложным воззрением. При ложном же воззрении, Лохичча, говорю я, сужден один из двух путей – возрождение в аду или в образе животного.

Три вида учителей, которых стоит порицать

Есть, Лохичча, три вида учителей, которые подлежат порицанию в мире, и кто порицает подобных учителей, порицание того правильно, согласно с истиной, безупречно. Каковы же эти три вида? Вот, Лохичча, какой-нибудь учитель не достигнет своей цели отшельничества – цели, ради которой он, оставив дом, странствует бездомным. И не достигнув этой цели отшельничества, он наставляет учеников в истине: «Это к вашей пользе, это к вашему счастью». И эти ученики не слушают его, не склоняют к нему слуха, не приемлют мыслью это знание, отвращаются от наставления учителя. Его следует порицать так: «Достопочтенный! Ты не достиг своей цели отшельничества – цели, ради которой, оставив дом, странствуешь бездомным. И, не достигнув этой цели отшельничества, ты наставляешь учеников в истине: «Это к вашей пользе, это к вашему счастью». И эти ученики не слушают тебя, не склоняют к тебе слуха, не приемлют мыслью это знание, отвращаются от наставления учителя». Подобным же образом мужчина мог бы стремиться к избегающей его или обнимать отворачивающуюся. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?

Таков, Лохичча, первый вид учителей, который подлежит порицанию в мире, и кто порицает подобного учителя, порицание того правильно, согласно с истиной, безупречно.

И далее, Лохичча, вот какой-нибудь учитель не достигает своей цели отшельничества – цели, ради которой он, оставив дом, странствует бездомным. И не достигнув этой цели отшельничества, он наставляет учеников в истине: «Это к вашей пользе, это к вашему счастью». И эти ученики слушают его, склоняют к нему слух, приемлют мыслью это знание и не отвращаются от наставления учителя. Его следует порицать так: «Достопочтенный! Ты не достиг своей цели отшельничества – цели, ради которой, оставив дом, странствуешь бездомным. И, не достигнув этой цели отшельничества, ты наставляешь учеников в истине: «Это к вашей пользе, это к вашему счастью». И эти ученики слушают тебя, склоняют к тебе слух, приемлют мыслью это знание и не отвращаются от наставления учителя». Подобным же образом человек, оставив своё поле, решил бы, что надо очищать чужое поле. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?

Таков, Лохичча, второй вид учителей, который подлежит порицанию в мире, и кто порицает подобного учителя, порицание того правильно, согласно с истиной, безупречно.

И далее, Лохичча, вот какой-нибудь учитель достигает своей цели отшельничества – цели, ради которой он, оставив дом, странствует бездомным. И, достигнув этой цели отшельничества, он наставляет учеников в истине: «Это к вашей пользе, это к вашему счастью». И эти ученики не слушают его, не склоняют к нему слуха, не приемлют мыслью это знание и отвращаются от наставления учителя. Его следует порицать так: «Достопочтенный! Ты достиг своей цели отшельничества – цели, ради которой, оставив дом, странствуешь бездомным. И, достигнув этой цели отшельничества, ты наставляешь учеников в истине: «Это к вашей пользе, это к вашему счастью». И эти ученики не слушают тебя, не склоняют к тебе слуха, не приемлют мыслью это знание и отвращаются от наставления учителя». Подобным же образом человек, разрубив старые оковы, стал бы делать новые оковы. И вот я говорю, что свершение этого есть греховное свойство алчности. Ибо что один может сделать для другого?

Таков, Лохичча, третий вид учителей, который подлежит порицанию в мире, и кто порицает подобного учителя, порицание того правильно, согласно с истиной, безупречно.

Таковы, Лохичча, три вида учителей, которые подлежат порицанию в мире, и кто порицает подобных учителей, порицание того правильно, согласно с истиной, безупречно».

Когда так было сказано, брахман Лохичча сказал Блаженному: «Есть ли, почтенный Готама, какой-либо учитель, который не подлежит порицанию в мире?»

«Есть, Лохичча, учитель, который не подлежит порицанию в мире».

«Каков же, почтенный Готама, этот учитель, который не подлежит порицанию в мире?»

Буддийский путь практики

«Вот, Лохичча, в мир приходит Татхагата – арахант, всецело просветлённый, наделённый знанием и добродетелью, счастливый, знаток мира, несравненный вожатый людей, нуждающихся в узде, учитель богов и людей, Будда, Блаженный. Он возглашает об этом мироздании с мирами богов, Мары, Брахмы, с миром отшельников и брахманов, с богами и людьми, познав и увидев их собственными глазами. Он проповедует истину – превосходную в начале, превосходную в середине, превосходную в конце, – в её духе и букве, наставляет в единственно совершенном, чистом целомудрии.

… 1 …

Так с сосредоточенной мыслью – чистой, ясной, незапятнанной, лишённой нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой, – он обращает и направляет мысль к знанию об уничтожении греховных свойств. Он постигает в согласии с истиной: «Это страдание»... ...Он постигает: «Уничтожено вторичное рождение, исполнен обет целомудрия, сделано то, что надлежит сделать, нет ничего вслед за этим состоянием».

Подобно тому, Лохичча, как если зрячий человек, стоя на берегу окружённого горами озера, прозрачного, спокойного, незамутнённого, видит устриц и раковин, песок и гальку, стаи рыб, двигающихся и останавливающихся, он может сказать себе: «Вот это озеро, прозрачное, спокойное, незамутнённое, а в нём эти устрицы и раковины, песок и галька, стаи рыб, что двигаются и останавливаются», – так же точно, Лохичча, и монах с сосредоточенной мыслью – чистой, ясной, незапятнанной, лишённой нечистоты, гибкой, готовой к действию, стойкой, непоколебимой – направляет и обращает мысль к знанию об уничтожении греховных свойств… «Уничтожено вторичное рождение, исполнен обет целомудрия, сделано то, что надлежит сделать, нет ничего вслед за этим состоянием». И вот, Лохичча, когда у учителя ученик достигает столь великого отличия, то этот учитель, Лохичча, и не подлежит порицанию в мире. И кто порицает подобного учителя, порицание того неправильно, не согласно с истиной, достойно упрёка».

Когда так было сказано, брахман Лохичча сказал Блаженному:

«Подобно тому, почтенный Готама, как человек, схватив за волосы человека, падающего со скалы в пропасть, поднял бы его и поставил на твёрдую землю, также точно и я, падающий со скалы в пропасть, поднят досточтимым Готамой и поставлен на твёрдую землю.

Превосходно, почтенный Готама! Превосходно, почтенный Готама! Подобно тому, почтенный Готама, как поднимают упавшее, или раскрывают сокрытое, или указывают дорогу заблудившемуся, или ставят в темноте масляный светильник, чтобы наделённые зрением различали образы, – так же точно досточтимый Готама с помощью многих наставлений преподал истину. И вот я иду как к прибежищу к Блаженному Готаме, и к Дхамме, и к Сангхе монахов. Пусть же досточтимый Готама примет меня как преданного мирянина, отныне и на всю жизнь нашедшего здесь прибежище».