Так
было сказано Благословенным, сказано Арахантом, и так я слышала:
«Две мысли часто посещают Татхагату, достойного и правильно
самопробуждённого: мысль о сохранности и мысль о затворничестве.
Татхагата
радуется не-недоброжелательности, наслаждается не-недоброжелательностью.
К нему – тому, кто радуется не-недоброжелательности и наслаждается
не-недоброжелательностью – часто приходит такая мысль: «Так
я не причиняю вреда никому – ни сильному, ни слабому».
Татхагата
радуется затворничеству и наслаждается затворничеством. Для
него – тому, кто радуется затворничеству и наслаждается затворничеством
– часто приходит такая мысль: «Всё неумелое – отброшено».
Поэтому,
монахи, вы тоже должны жить, радуясь не-недоброжелательности
и наслаждаясь не-недоброжелательностью. К вам, радующимся не-недоброжелательности
и наслаждающимся не-недоброжелательностью, часто будет приходить
эта мысль: «Так мы не причиняем вреда никому – ни сильному,
ни слабому».
Вы
тоже должны жить, радуясь затворничеству и наслаждаясь затворничеством.
К вам, радующимся затворничеству и наслаждающимся затворничеством,
часто будет приходить эта мысль: «Что является неумелым? Что
ещё не отброшено? Что мы отбрасываем?»
Таково
значение того, что сказал Благословенный. И в отношении этого было сказано:
«Татхагате, пробуждённому,
Который вынес то, что трудно вынести,
Две мысли приходят: первая – о сохранности,
Вторая – о затворничестве.
Рассеявший тьму, свободный от загрязнений,
Великий провидец, ступивший за грань,
Достигший достижений,
Обретший совершенное, переплывший яды,
Освобождённый окончанием жажды:
Этот мудрец носит последнее тело,
Повергший Мару, я говорю вам, не подвержен старению.
Подобно тому, как
человек на высокой скале
Видит внизу всех людей вокруг,
Так и мудрец со всевидящим оком,
Взобравшийся на башню Дхаммы,
Переплывший печаль,
Смотрит на тех, кто охвачен страданием,
Кто повержен старением и смертью».
Это также было сутью того, что сказал Благословенный, и так я слышала.
|