Так
я слышал. Однажды Благословенный проживал в Саваттхи, в роще
Джеты, в парке Анатхапиндики. И тогда домохозяин Анатхапиндика
был нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. Он обратился
к некоему человеку так: «Ну же, почтенный, отправляйся к Благословенному,
поклонись ему от моего имени, упав ему в ноги, и скажи: «Уважаемый,
домохозяин Анатхапиндика нездоров, поражён болезнью, серьёзно
болен. Он выражает почтение Благословенному, припадая к его
ногам». Затем отправляйся к достопочтенному Сарипутте, поклонись
ему от моего имени, упав ему в ноги, и скажи: «Уважаемый, домохозяин
Анатхапиндика нездоров, поражён болезнью, серьёзно болен. Он
выражает почтение достопочтенному Сарипутте, припадая к его
ногам». И затем добавь: «Было бы хорошо, уважаемый, если бы
достопочтенный Сарипутта пришёл бы в дом домохозяина Анатхапиндики
из сострадания».
«Да,
уважаемый» – ответил тот человек, отправился к Благословенному,
и, поклонившись Благословенному, он сел рядом и донёс своё
послание. Затем он отправился к достопочтенному Сарипутте
и, поклонившись достопочтенному Сарипутте, он сел рядом и
донёс своё послание, добавив: «Было бы хорошо, уважаемый,
если бы достопочтенный Сарипутта пришёл бы в дом домохозяина
Анатхапиндики из сострадания». Достопочтенный Сарипутта молча
согласился.
И
тогда достопочтенный Сарипутта оделся, взял чашу и внешнее
одеяние и отправился в дом домохозяина Анатхапиндики вместе
с достопочтенным Анандой в качестве прислужника. Придя туда,
он сел на подготовленное сиденье и сказал домохозяину Анатхапиндике:
«Я надеюсь, ты поправляешься, домохозяин, я надеюсь, тебе
становится лучше. Я надеюсь, твои болезненные ощущения спадают,
а не возрастают, и что можно увидеть их спад, а не увеличение».
«Уважаемый
Сарипутта, я не поправляюсь, мне не становится лучше. Сильные
болезненные ощущения возрастают во мне, а не спадают, и можно
увидеть их увеличение, а не спад. Подобно тому, как если бы
сильный человек раскроил бы мою голову острым мечом, – вот
какие жестокие ветра прорезают мою голову. Я не поправляюсь,
мне не становится лучше. Подобно тому, как если бы сильный
человек стянул бы прочным кожаным ремнём мою голову, – вот
какие жестокие боли у меня в голове. Я не поправляюсь, мне
не становится лучше. Подобно тому, как если бы умелый мясник
или его ученик вскрыл бы брюхо быка острым мясницким ножом,
– вот какие жестокие ветра прорезают мой живот. Я не поправляюсь,
мне не становится лучше. Как если бы два сильных человека
схватили бы слабого за обе руки и поджаривали бы его над ямой
с горячими углями, – вот какое жестокое жжение в моём теле.
Я не поправляюсь, достопочтенный, мне не становится лучше.
Сильные болезненные ощущения возрастают во мне, а не спадают,
и можно увидеть их увеличение, а не спад».
«Тогда,
домохозяин, вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду
цепляться к глазу, и моё сознание не будет зависимым от глаза».
Вот как тебе следует тренироваться. Тебе следует тренироваться
так: «Я не буду цепляться за ухо… за нос… за язык… за тело…
за ум, и моё сознание не будет зависимым от ума». Вот как
тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться к
формам… звукам… запахам… вкусам… осязаемым вещам… умственным
феноменам, и моё сознание не будет зависимым от умственных
феноменов». Вот как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
сознание глаза… сознание уха… сознание носа… сознание языка…
сознание тела… сознание ума, и моё сознание не будет зависимым
от сознания ума». Вот как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
контакт глаза… контакт уха… контакт носа… контакт языка… контакт
тела… контакт ума, и моё сознание не будет зависимым от контакта
ума». Вот как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
чувство, рождённое контактом глаза… уха… носа… языка… тела…
ума, и моё сознание не будет зависимым от чувства, рождённого
контактом ума». Вот как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
элемент земли… воды… огня… воздуха… пространства… сознания,
и моё сознание не будет зависимым от элемента сознания». Вот
как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
материальную форму… чувство… восприятие… формации [ума]… сознание,
и моё сознание не будет зависимым от сознания». Вот как тебе
следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
сферу безграничного пространства… сферу безграничного сознания…
сферу отсутствия всего… сферу ни восприятия, ни не-восприятия,
и моё сознание не будет зависимым от сферы ни восприятия,
ни не-восприятия». Вот как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
этот мир, и моё сознание не будет зависимым от этого мира.
Я не буду цепляться за иной мир, и моё сознание не будет зависимым
от иного мира». Вот как тебе следует тренироваться.
Домохозяин,
вот как тебе следует тренироваться: «Я не буду цепляться за
всё видимое, слышимое, ощущаемое, познаваемое, встречаемое,
искомое, исследуемое умом, и моё сознание не будет зависимым
от этого». Вот как тебе следует тренироваться».
Когда
так было сказано, домохозяин Анатхапиндика разрыдался. Тогда
достопочтенный Ананда спросил его: «Ты ниспадаешь, домохозяин,
ты тонешь?»
«Я
не ниспадаю, уважаемый Ананда, я не тону. Но хотя я долгое
время прислуживал Учителю и монахам, достойным почитания,
я прежде никогда не слышал такой беседы по Дхамме».
«Такая
беседа по Дхамме, домохозяин, не даётся мирянам, одетым в
белое. Такая беседа по Дхамме даётся тем, кто ушёл в бездомную
жизнь».
«В
таком случае, уважаемый Сарипутта, пусть такая беседа о Дхамме
даётся мирянам, одетым в белое. Есть представители клана,
у которых мало пыли в глазах, и которые падут, не услышав
[такую беседу] по Дхамме. Будут те, кто поймёт Дхамму».
И
тогда, дав домохозяину Анатхапиндике этот совет, достопочтенный
Сарипутта и Достопочтенный Ананда встали со своих сидений
и ушли. И вскоре после того как они ушли, домохозяин Анатхапиндика
скончался и переродился в небесном мире Туситы.
И
затем, когда наступила глубокая ночь, Анатхапиндика, будучи
теперь молодым божеством прекрасной наружности, подошёл к
Благословенному, освещая [сиянием] всю рощу Джеты. Поклонившись
Благословенному, он встал рядом и обратился к Благословенному
строфами:
«В благословенной роще Джеты
Мудрая Сангха живёт.
Сам Дхаммы Царь в ней обитает,
Радости мой исток.
Поступок и Дхамма, знание
И нравственность, и благородная жизнь:
Смертные этим очистят себя,
А не богатством иль кланом.
Поэтому мудрый, видит который,
Что к благу вправду ведёт,
[Благую] Дхамму исследовать должен,
И ею очистить себя.
[Монах] Сарипутта вершины достиг,
В нравственности и покое.
А также в истинной мудрости.
Монах, что за [мира] грань вышел,
Не может быть выше, чем он».
Так сказало молодое божество [по имени] Анатхапиндика. Учитель
одобрил. И тогда молодое божество Анатхапиндика, подумав:
«Учитель согласен со мной», поклонилось Благословенному и,
обойдя его с правой стороны, прямо там и исчезло.
И когда
минула ночь, Благословенный обратился к монахам так: «Монахи,
прошлой ночью, когда наступила глубокая ночь, некое молодое
божество подошло ко мне и в моём присутствии произнесло эти
строфы:
«В благословенной роще Джеты ...
... Не может быть выше, чем он».
Так сказало то молодое божество. И затем то молодое божество,
подумав: «Учитель согласен со мной», поклонилось мне и, обойдя
меня с правой стороны, прямо там и исчезло».
Когда
так было сказано, достопочтенный Ананда сказал Благословенному:
«Уважаемый, вне сомнений, тем молодым божеством, должно быть,
был Анатхапиндика. Ведь домохозяин Анатхапиндика обладал совершенным
доверием к достопочтенному Сарипутте».
«Хорошо,
хорошо, Ананда! Ты сделал правильный вывод посредством рассуждения.
Тем молодым божеством был Анатхапиндика, а не кто-то иной».
Так сказал
Благословенный. Достопочтенный Ананда был доволен и восхитился
словами Благословенного.