| Так
я слышал. Однажды Благословенный пребывал в стране Бхаггов в Сунсумарагире
в роще Бхесакалы в Оленьем Парке. И тогда домохозяин Накулапита
отправился к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал:
«Господин, я стар, отягощён годами, много прожил, дни мои подходят
к концу, много у меня телесных недугов, часто болею. Редко мне
удаётся повидать Благословенного и монахов, достойных почитания.
Пусть Благословенный даст мне совет, Господин, пусть он наставит
меня, так чтобы это привело к моему благополучию и счастью на
долгое время».
«Так оно,
домохозяин, так оно! Это твоё тело полно недугов, стало [хрупким]
как яйцо, отягощённым. Если кто-нибудь с таким телом хоть на
миг заявил бы [о себе], что здоров, то разве не из-за глупости
он поступил бы так? Поэтому, домохозяин, вот как ты должен тренировать
себя: «Хоть тело моё поражено болезнью, ум мой не будет поражён
болезнью». Так тебе следует тренировать себя».
И тогда
домохозяин Накулапита, восхитившись и обрадовавшись фразе Благословенного,
поднялся со своего сиденья и, поклонившись Благословенному,
обойдя его с правой стороны, отправился к Достопочтенному Сарипутте.
Поклонившись Достопочтенному Сарипутте, он сел рядом, и тогда
Достопочтенный Сарипутта сказал ему:
«Домохозяин,
ты умиротворён, черты твоего лица ярки и чисты. Должно быть,
ты услышал беседу о Дхамме сегодня в присутствии Благословенного?»
«А как же
иначе, Достопочтенный? Только что я был помазан Благословенным
амброзией беседы о Дхамме».
«Каким же
видом амброзии беседы о Дхамме Благословенный помазал тебя,
домохозяин?»
«Достопочтенный,
я подошёл к Благословенному, поклонился ему, сел рядом и сказал:
«Господин, я стар, отягощён годами, много прожил, дни мои подходят
к концу, много у меня телесных недугов, часто болею. Редко мне
удаётся повидать Благословенного и монахов, достойных почитания.
Пусть Благословенный даст мне совет, Господин, пусть он наставит
меня, так чтобы это привело к моему благополучию и счастью на
долгое время». Благословенный ответил: «Так оно, домохозяин,
так оно! Это твоё тело полно недугов, стало [хрупким] как яйцо,
отягощённым. Если кто-нибудь с таким телом хоть на миг заявил
бы [о себе], что здоров, то разве не из-за глупости он поступил
бы так? Поэтому, домохозяин, вот как ты должен тренировать себя:
«Хоть тело моё поражено болезнью, ум мой не будет поражён болезнью».
Так тебе следует тренировать себя». Вот какой амброзией беседы
о Дхамме Благословенный помазал меня».
«Не
пришло ли тебе в голову, домохозяин, далее спросить у Благословенного
о том, что значит иметь тело, поражённое болезнью, и ум, поражённый
болезнью; и что значит иметь тело, поражённое болезнью, но не
ум?»
«Мы пришли
сюда издалека, Достопочтенный, чтобы получить разъяснение смысла
этой фразы у Достопочтенного Сарипутты. В самом деле, было бы
хорошо, если бы Достопочтенный Сарипутта прояснил бы значение
этого утверждения».
«Тогда слушай
внимательно, домохозяин. Я буду говорить».
«Да, Достопочтенный» – ответил домохозяин Накулапита. Достопочтенный Сарипутта сказал:
«И как, домохозяин, тело поражено болезнью, и ум поражён болезнью?
Вот, домохозяин, необученный заурядный человек – не навещающий
Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не навещающий
чистых [умом] людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме
– считает, что:
* форма – это «я»; или что
* «я» владеет формой; или что
* форма
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в форме.
Он живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это форма, форма –
это моё». По мере того как он живёт, будучи охваченным этими
идеями, эта его форма претерпевает изменения и перемены. С изменениями
и переменой в форме в нём возникает печаль, стенание, боль,
горе и отчаяние.
Он считает, что:
* чувство – это «я»; или что
* «я» владеет чувством; или
что
* чувство
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в чувстве.
Он живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это чувство, чувство
– это моё». По мере того как он живёт, будучи охваченным этими
идеями, это его чувство претерпевает изменения и перемены. С
изменениями и переменой в чувстве в нём возникает печаль, стенание,
боль, горе и отчаяние.
Он считает, что:
* восприятие – это «я»; или что
* «я» владеет восприятием;
или что
* восприятие
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в восприятии.
Он живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это восприятие, восприятие
– это моё». По мере того как он живёт, будучи охваченным этими
идеями, это его восприятие претерпевает изменения и перемены.
С изменениями и переменой в восприятии в нём возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Он
считает, что:
* формации [ума] – это «я»; или что
* «я» владеет формациями; или
что
* формации
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в формациях.
Он живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это формации, формации
– это моё». По мере того как он живёт, будучи охваченным этими
идеями, эти его формации претерпевают изменения и перемены.
С изменениями и переменой в формациях в нём возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Он считает, что:
* сознание – это «я»; или что
* «я» владеет сознанием; или
что
* сознание
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в сознании.
Он живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это сознание, сознание
– это моё». По мере того как он живёт, будучи охваченным этими
идеями, это его сознание претерпевает изменения и перемены.
С изменениями и переменой в сознании в нём возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Вот
это, домохозяин, означает иметь тело, поражённое болезнью, и
ум, поражённый болезнью.
И
что, домохозяин, означает иметь тело, поражённое болезнью, но
не ум? Вот, домохозяин, обученный ученик Благородных – навещающий
Благородных, обученный в их дисциплине и их Дхамме; навещающий
чистых [умом] людей, обученный в их дисциплине и их Дхамме –
не считает, что:
* форма – это «я»; или что
* «я» владеет формой; или что
* форма
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в форме.
Он не живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это форма, форма
– это моё». По мере того как он живёт, будучи неохваченным этими
идеями, эта его форма претерпевает изменения и перемены. С изменениями
и переменой в форме в нём не возникает печаль, стенание, боль,
горе и отчаяние.
Он не считает, что:
* чувство – это «я»; или что
* «я» владеет чувством; или
что
* чувство
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в чувстве.
Он не живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это чувство, чувство
– это моё». По мере того как он живёт, будучи неохваченным этими
идеями, это его чувство претерпевает изменения и перемены. С
изменениями и переменой в чувстве в нём не возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Он не считает, что:
* восприятие – это «я»; или что
* «я» владеет восприятием;
или что
* восприятие
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в восприятии.
Он не живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это восприятие,
восприятие – это моё». По мере того как он живёт, будучи неохваченным
этими идеями, это его восприятие претерпевает изменения и перемены.
С изменениями и переменой в восприятии в нём не возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Он не считает, что:
* формации [ума] – это «я»; или что
* «я» владеет формациями; или
что
* формации
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в формациях.
Он не живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это формации, формации
– это моё». По мере того как он живёт, будучи неохваченным этими
идеями, эти его формации претерпевают изменения и перемены.
С изменениями и переменой в формациях в нём не возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Он не считает, что:
* сознание – это «я»; или что
* «я» владеет сознанием; или
что
* сознание
находится внутри «я»; или что
* «я» находится в сознании.
Он не живёт, будучи охваченным идеями: «Я – это сознание, сознание
– это моё». По мере того как он живёт, будучи неохваченным этими
идеями, это его сознание претерпевает изменения и перемены.
С изменениями и переменой в сознании в нём не возникает печаль,
стенание, боль, горе и отчаяние.
Вот это,
домохозяин, означает иметь тело, поражённое болезнью, но не
ум».
Так сказал
Достопочтенный Сарипутта. Вдохновлённый, домохозяин Накулапита
восхитился его словами.
|