|
| |
Так я слышал.
Однажды Благословенный жил, в расположенной недалеко от Саваттхи роще
Джеты, в монастыре Анатхапиндики. Тогда около пятисот монахов под
предводительством Ясоджи прибыло в Саваттхи, чтобы увидеть Господина.
Когда они, прибыв в Монастырь, стали раскладывать свое имущество и
обмениваться приветствиями с местными монахами, Благословенный был
побеспокоен этим шумом и спросил у преподобного Ананды: «Ананда, почему
так шумно? В Монастыре стоит такой гам, будто это рыбные ряды уличного
базара?»1
«Пять сотен
монахов прибыло в Саваттхи что бы увидеть Господина, о Преподобный. Они,
раскладывая свое имущество и общаясь с местными монахами, создали этот
шум».
«Хорошо, Ананда,
тогда скажи этим монахам, что Учитель зовет их».
«Да, о
Преподобный» — ответил преподобный Ананда и позвал этих монахов. Когда
те предстали перед Благословенным и высказав почтение сели на уважительном
расстоянии, он спросил: «Почему в монастыре стоит такой шум о,
монахи?»
Преподобный
Ясоджа ответил: «Мы прибыли в Саваттхи что бы увидеть Господина и, прибыв
в Монастырь, громко разговаривали с местными монахами и шумно
раскладывали свое имущество».
«Что ж тогда
покиньте этот Монастырь, о монахи. Я отпускаю вас. Вам не следует жить
рядом со мною».
«Хорошо, о
Преподобный» — поклонились монахи и, по очереди в порядке старшинства,
встав со своих мест и забрав свои чаши и робы, отправились путешествовать по
территории Вадджжей. Странствия привели их на берег реки Вагумуды, где
они, построив себе хижины из пальмовых листьев, начали затвор сезона
дождей2.
В начале этого
периода преподобный Ясоджа обратился к монахам со словами: «Друзья,
Благословенный, желая нам успешной практики, из сострадания попросил
оставить его. Давайте же проведем этот сезон дождей таким образом, что бы
наш Учитель был рад этому».
«Да будет так,
друг» — ответили монахи. Живя уединенно, старательно и прилежно
практикуя, они в этот самый сезон дождей все как один достигли Трёх
знаний3.
Благословенный,
побыв в Саваттхи и отправившись оттуда в Весали, остановился на ночлег в его
пригороде — в Зале Большой Рощи, что поддерживался местной дружиной.
Тогда Господин, познав умы монахов, живших на берегу Вагумуды, обратился к
уважаемому Ананде: «Направление, где сейчас живут изгнанные мною монахи
кажется мне светлым, сияющими и притягательным. Тебе следует послать к ним
вестника, о Анада, со словами: «Уважаемые, Учитель зовет вас».
«Да,
Преподобный» — ответил преподобный Анада и попросил одного из местных
монахов сделать это. Согласившийся на это монах с легкостью сильного
человека, способного согнуть или выпрямить свою руку, в тот же миг исчез из
Зала Большой Рощи. Появившись на берегу реки Вагумуды, он обратился к
монахам со словами: «Учитель зовет вас уважаемые».
«Хорошо,
преподобный» ответили монахи и, убрав свои хижины и, собрав имущество, с
такой же скоростью исчезли с берега Вагумуды и предстали перед Господином
в Зале Большой Рощи. В это время Благословенный медитировал, находясь в
состоянии Абсолютно Невозмутимого сосредоточения4.
Увидев своего
Учителя, эти монахи подумали: «Интересно, в каком состоянии сейчас
пребывает Благословенный?» В тот же миг в их умах возник ответ: «Господин
пребывает в состоянии абсолютно-невозмутимого сосредоточения». И они
также сев, вошли в это состояние.
Прошло много
времени и, когда первая часть ночи уже подходила к концу, преподобный
Ананда поднявшись со своего места, и переодев рясу на левое плечо5, обратился к Благословенному: «Наступила ночь, о
Преподобный, уже первая ее часть подошла к концу, а пришедшие монахи все
еще ожидают вас, оставаясь сидеть. Пусть Господин обратится к ним с
приветственной речью». Но в ответ Благословенный не промолвил ни слова.
Когда вторая треть ночи уже начала подходить к концу, преподобный Ананда,
во второй раз обратился к Татхагате с подобной просьбой, но в ответ
Благословенный остался молчалив. И вот когда уже третья часть ночи
закончилась, и забрезжил рассвет, преподобный Ананда в третий раз преклонил
колени перед Господином с просьбой поприветствовать, столь долго
ожидающих этого монахов.
Тогда
Благословенный, оставив сосредоточение, сказал ему: «Если бы ты знал что
происходит, о Ананда, ты бы не стал обращаться ко мне с подобными
просьбами, ибо эти пять сотен монахов и я пребываем в одном состоянии
абсолютно невозмутимого сосредоточения». Тогда, осознав значимость этого
момента, Господин сформулировал вдохновленное четверостишие:
Оставив тернии чувственных
влечений
Эту тюрьму, наказание, беспокойство,
Монах становится непоколебимым подобно горе,
Невовлечённым, невозмутимым счастьем и болью.
|